Ознакомительная версия.
– Сретенский бульвар… – пришло в голову Алексею?
– Да, где-то там. Точного адреса не знаю, в документах нет. Знаю, что ее зовут Софья Янковская. Можешь дать запрос в службу розыска…
– И все равно, я не готов посвятить себя военной службе.
– Жаль, жаль… Ну что ж, спасибо за откровенный ответ. Ты куда-то собрался поступать после армии?
– Да, хочу в Горный.
– Да, хороший вуз, один из старейших в Москве. Кстати, там на военной кафедре руководит мой однокашник по Артиллерийскому училищу – полковник Карасев. Если что, обращайся…
– Спасибо, товарищ подполковник.
– Лет пять назад, при советах, тебе бы не сделали такого предложения, а сейчас молодежь свободна, как птицы; учись, поступай куда угодно, были бы деньги.
Алексей промолчал.
– Разрешите идти, товарищ подполковник?
– Идите, сержант Петров. Запомни, Алексей, о нашем разговоре никому ни слова…
Дембель, последующие хождения по различным инстанциям с заявлением о выделении жилья как бывшим воспитанникам детских домов, вступительные экзамены в желанный Горный, «торжественное» вселение в собственную комнатку в многоэтажке, «обмывание» ордера с друзьями, новые знакомства, учеба, первая любовь, первые разочарования – все это на время отдалило встречу Алексея с его родной бабушкой, Софьей Янковской. Когда все более или менее улеглось, Алексей решил навестить ее, предварительно узнав адрес в справочном бюро. Конечно, ни дома, ни самого бульвара он не узнал. Слишком слабы были детские воспоминания. Поднявшись в квартиру №38 Алексей сильно волновался, не представляя, как ему представиться, и узнает ли его бабушка Соня?
Квартира была опечатана, и на двери висело объявление, что по вопросам вселения обращаться в МЖК района. Телефон и адрес.
Зайдя в квартиру, Алексей увидел в ней разруху и запустение. Инспектор МЖК, впустивший его в квартиру, пояснил, «что София Марковна жила одна, соседи не видели ее неделями, и как она умерла – они тоже не смогли свидетельствовать в милиции. Уже прошел месяц с лишним, как она умерла. Квартиру опечатали, все вещи на своих местах, идет процесс переоформления лицевого счета на другого владельца».
– Если хотите, заберите все ценные вещи или вывезите их в другое место. В понедельник мы начинаем в квартире ремонт.
– Можете оставить мне ключ, чтобы я осмотрелся тут?
– Вообще-то не положено, потому что для этого нужно разрешение милиции… Сегодня уже пятница, конец рабочего дня… Ну, не знаю… В своем заявлении вы указали что София Марковна является вашей бабушкой… Наша начальница почему-то вам поверила… Не знаю почему. А можно, я заберу вот эту вазу и вон ту картину? Они ведь вам не пригодятся…
– Забирайте. Ключ принесу в понедельник утром.
Оставшись один, Алексей смахнул пыль с кресла, сел и задумался. Вот тут он провел свои первые годы жизни. Интересно, а что в столе? Ни старые вещи, ни шкафы, полки и пыльные ковры его не интересовали. Он хотел найти документы или хоть какие-нибудь сведения о родителях. Хоть что-нибудь. Видимо, во время ареста КГБ-шники поработали на славу. Ни имен, ни фамилий он так и не нашел. Нашел лишь пыльную папку со старыми фотографиями. Алексей долго разглядывал выцветшее фото, где двухлетний мальчик сидел на коленях у молодой женщины, а рядом был серьезный мужчина, который держал ее за руку. Они внимательно смотрели в объектив. На обороте фотографии не было ни имен, ни фамилий. Только дата и подпись: «Дорогой мамочке от любящих детей». Алексей поморщился, и из глаз покатилась непрошеная слеза.
– Сколько раз я мечтал, что в один прекрасный день директорша детского дома зайдет и скажет: «Алексей, за тобой пришли твои папа и мама», – думал молодой парень, не подозревавший, что он только что, сам того не ведая, начал трудный и опасный путь для встречи с ними.
Алексей сидел за компьютером и думал, обхватив голову руками.
«Ради этого я пять лет учился? Чтобы тупо сидеть в офисе этого ненасытного делка Рустамова? Не знаю, что он там заканчивал, но все лицензии на горные выработки он получает откуда-то „сверху“. Понятно, в Газпроме работает его кум, и снабжает свояка россыпью шахтных выработок, затампонированных еще при СССР. У Рустамова один „конек“ – бери и делай. Вся контора в разъездах. Все отчаянно „делают деньги“ на пустых буровых скважинах. Оформляют как изыскательскую, регистрируют, как фирму, через Рустамова закупают буровые установки, начинают бурение, заказывают институту проект и преподносят тому же Рустамову как готовую скважину, с подтвержденным Научным Институтом промышленным запасом всего, что шевелится: углем, золотом, нефтью, газом. Деньги приносят Рустамову чемоданами и богатеют сами».
Алексея пока не допускают до бабла, но присматриваются – чем он может обогатить хозяина. Алексей с тоской вспоминал свои институтские годы: летние горные походы, курсовые работы по готовым и новым проектам, расчеты запасов полезных ископаемых, Ирину…
– Ах, Ирина, – вспоминал Алексей. – Такая тонкая, стройная и красивая. И зачем я был ей нужен – детдомовский, без семьи и родственников, без денег и перспектив, и с надеждой только на себя и свои таланты?! Без протекции и друзей-мажоров? Фантастика!
И все-таки она выбрала в мужья его, несмотря на все уговоры подруг. То было незабываемое лето. Альпы, Франция, горные поселки, снаряжение, лыжные прогулки, спуск из зимы в лето по заснеженным Альпийским лугам, лыжи, шале, кофе по ночам… И зачем ей надо было садиться в тот подъемник?..
– У меня было предчувствие, – вспоминал Алексей тот злополучный вечер. – И откуда взялся этот чертов террорист… И как вообще люди идут на смерть ради каких то политических или экономических целей?
Взрывом раскидало людей, и самого террориста разорвало на куски. Было много полиции, корреспондентов, допрашивали свидетелей, знакомых, родственников. Из Москвы прилетели родители Иры. Они с ненавистью смотрели на него, – он же оказался жив, не погиб, а Ирина мертва – это несправедливо.
Все сейчас вспоминается, как в тумане, как дурной сон, как будто это проходило не с ним. А он раз за разом прокручивал, как кинофильм: как он стоял у подножья подъемника и смотрел, как в иллюминаторе подвесной гондолы покачивалась головка Ирины и головы других лыжников, решивших спуститься по летней альпийской лыжне в последний раз. Вот именно – в последний…
Алексей не являлся идеальным героем или положительным персонажем. Просто в черты его характера вложено много генетически устойчивых качеств, которые не поддаются воздействию внешних раздражителей. У него свое отношение к деньгам и путям их зарабатывания, к женщинам и технике завоевания их расположения, к шумным компаниям с их невоздержанным излияниям и ко многому другому. Двуличие, попойки или бытовой разврат полностью исключены из его менталитета. К людям, которые исповедуют эти слабости, он относился вполне доброжелательно, принимая их слабости, но никогда не следовал их советам поменять что-то в своем поведении. Иногда это мешало ему завоевывать расположение друзей или начальства, но, в принципе, позволяло всегда отстаивать свою точку зрения. Так было и в детдоме, и в армии, и в институте, где он всегда отличался стойкостью характера и последовательностью своего поведения.
Будучи уже старшекурсником в Горном, Алексей встретил молоденькую абитуриентку Ирину, дочь «крутых» родителей, чьи должности позволяли им снисходительно смотреть на «шалости» друзей и подруг круга своей дочери. Глядя на нее, Алексей отметил тонкие черты лица, шикарные длинные волосы, окрашенные в модный медный цвет, и легкую походку на высоком каблуке. Девушка необычно выделялась среди поступивших на первый курс.
– Интересно, – подумал тогда Алексей, – а как она будет лазить по горам в поисках точки установки маркшейдерского оборудования – первого задания студентов-первокурсников?
Но как-то раз, оказавшись руководителем группы новичков, он с удивлением отметил, что эта девушка, Ирина, без труда справлялась с самыми трудными горными тропами, где «пасовали» даже юноши. Разговорившись с ней на привале, Алексей узнал, что ее отец – в прошлом промышленный альпинист и имел восхождение на Эверест. Это именно отец привил Ирине любовь к горам, и ее выбор поступить в Горный не случаен. Встречаясь позднее в коридорах института, они улыбались друг другу. И однажды Алексей осмелился пригласить Ирину на чашку кофе.
По мере общения Алексей все больше и больше увлекался Ириной, отмечая про себя сходство их характеров и отношения к происходящему вокруг них. Она не сторонилась своих друзей-«мажоров», но всегда старалась увильнуть от шумных компаний и всенощных дискотек. Зная о своей привлекательной внешности, она всегда пыталась отшутиться от слишком назойливых кавалеров. Несмотря на скромную одежду Алексея, ей импонировало его вежливое поведение, противоположное развязности мужчин ее окружения. Высокий, сильный парень, без особых запросов, как ей казалось, – Алексей был надежным «плечом» и партнером по ее увлечениям спортом и активному отдыху. Ее подруги были немного шокированы новым «ухажером» Ирины, но побыв несколько раз в обществе с ним, убедились, что Алексей – «парень что надо», почти киногерой из известных советских фильмов, положительный и простой. Они отмечали его широкий кругозор в политической и социальной жизни современной России; особенно оценили знание иностранных языков, которыми он увлекался с детства и профессионально усовершенствовался уже в Горном. Короче, как жених для Ирины, Алексей подходил на все 100%.
Ознакомительная версия.
